Эксклюзив! Трижды «Вий»: Интервью с Олегом Степченко
Ошарашенные и заинтригованные новостью о превращении «Вия» в полноценную трилогию, мы связались с постановщиком ленты Олегом Степченко и попытались расставить точки над i.
— «Вия» мы терпеливо ждем вот уже три года, наблюдая постепенное превращение картины в очень амбициозный проект. Каким задумывался фильм на момент запуска в производство?
— Три года — это еще не срок. Например, есть Герман с фильмом «Трудно быть богом», Михалков с «Утомленными солнцем 2». Так что мы на третьем месте пока еще. (смеется) И, кстати сказать, «Вий» не снимается три года. Реально съемочный процесс идет два года. А первый год занял подготовительный период. И надо сказать, что это все оправдано, поскольку, как вы правильно заметили, проект амбициозный, и таким он и задумывался с самого начала.
— С чем связано то, что на первых кадрах со съемок и на последующих Хома так сильно изменил образ?
— Вы имеете в виду тизер, вышедший в 2005 году?
— Да.
— Тогда все только начиналось, был кастинг. И тот самый первый тизер был в некоторой степени заявочным пилотом, с помощью которого мы хотели показать, как и кого мы хотим видеть в образе Хомы. Потом, после этого, назовем его так — тизера-пилота, началась работа уже и по костюмам, и по образу. Поэтому то, что было показано в этом тизере-пилоте, не является и никогда не являлось отрывками из фильма.
— Долгое время лента позиционировалась «Самым страшным российским фильмом». Почему же после действительно пугающего и атмосферного тизера 2007 года вы сменили характер ленты на приключенческо-мистический?
— У нас есть план, по которому расписан съемочный процесс. Поэтому первый год мы снимали все те сцены, которые связаны с церковью. Это был очень сложный, технологический процесс — с Панночкой, с монстрами, с полетами гроба. На все это мы потратили целый год. Поэтому из этого материала и был смонтирован ролик. Следующим этапом, согласно плану, стали съемки актеров и хутора. И третий блок — это собственно сцены с путешественником Джонатаном Грином. Поэтому ролики менялись и будут продолжать меняться согласно поступлению материала. Но все это уже будет происходить в жанре мистики и приключений. Потому что эта направленность была всегда, но не сразу появился материал, с помощью которого можно было бы ее передать… Скажем так, первый блок был «самым страшным», второй — «самым приключенческим», а третий станет «самым мистическим». Поэтому в любом случае наш «Вий» окажется самым-самым-самым… (смеется)
— А как возникла идея вместо одного «Вия» сделать сразу три, не раздует ли это и без того немалый бюджет фильма? И кто является сценаристом второй и третьей частей?
— Что касается бюджета, то когда сразу снимается три фильма, это как раз, наоборот, сокращает бюджет. У нас все три части будут полноценными частями, объединенными одним целым. Сценарии для первой и второй частей уже давно готовы. Можно сказать, что эти сценарии были написаны один за другим, и второй был готов еще до начала съемок. Для третьей части сценарий пишется мной и Александром Карповым. Предыдущие два также были написаны нами.
— И на основе какого материала писался сценарий второй части и пишется сценарий третьей?
— Если первая часть — это канонический текст Гоголя, то перед началом написания второй мы задали себе вопрос: а на чем заканчивается гоголевский «Вий»? Гоголевский «Вий» заканчивается на том, что завязли в дверях и окнах черти и вурдалаки, а сама церковь обросла лесом и бурьяном, и все позабыли туда дорогу. А наш путешественник пошел искать эту дорогу. И нашел… Вот с этого и начинается вторая часть. А что касается третьей части, то мы бы пока не хотели раскрывать всех деталей, но, поверьте, у нас было много задумок, уже воплощенных в сценарий, того, куда он может поехать, и что с ним может произойти.
— Получается, что картограф был введен в сюжет для выполнения связующей функции между тремя частями?
— Именно!
— А какую функцию он выполняет в первой части?
— Функцию слушателя. Хуторяне рассказывают ему о том, что произошло с Хомой на хуторе и через его восприятие, мы, зрители, видим все то, что произошло с Хомой, Панночкой и другими героями гоголевского «Вия».
— Почему на эту роль был взят, положа руку на сердце, не самый известный и популярный Джейсон Флеминг? Наверняка, можно было бы договориться с жанровой иконой вроде Роберта Инглунда или Брюса Кэмпбелла?
— Джейсон Флеминг — это далеко не первый актер, с которым мы общались по поводу участия в нашем фильме. Были еще Киану Ривз, Пирс Броснан, Шон Бин, Тим Рот, Венсан Кассель. Но с кем-то не получилось совместить график, а кто-то не подошел по другим причинам… Например, все будут смотреть, как в этом фильме играет Пирс Броснан, который сразу перетянет на себя все одеяло, чего я бы не хотел, потому что в первую очередь мне нужен «Вий», а не главный герой. Поэтому, отсмотрев Флеминга, я понял, что это, во-первых — очень хороший актер, который все делает легко и с юмором, а во-вторых — он не так сильно притянет к себе все внимание зрителя, оставаясь в какой-то степени нейтральным. А что касается Роберта Инглунда и Брюса Кэмпбелла, то, сказать по правде, мне они не кажутся жанровыми иконами.
— А какая роль отведена Кристоферу Ллойду?
— Опять же, не будем раскрывать всех секретов… Оставим еще сюрпризы. Да и в следующий раз будет, о чем поговорить. (смеется)
— Рассматривалось ли Вами недовольство «самой читающей нации» вольным обращением с наследием классика?
— Я точно знаю, что даже в школах уже пишут сочинения на тему: а что бы было, если бы изменить финал в таком-то произведении Пушкина или Достоевского? Или что бы вы поменяли в драматургии того же Пушкина, например, и чем бы это все в итоге закончилось? И дети сидят и меняют. Нелюбимого персонажа, например, отправляют в ссылку, после чего вся история поворачивается к хэппи-энду и так далее. Это первое. А второе… Дело в том, что литература, по своей сути — это совсем другое, нежели кино. И даже если снимают слово в слово по классике — это все равно не то же самое, что воображает себе читатель. Потому что у каждого читателя свое восприятие. Я знаю сам по себе. В разные годы я читал одно и то же произведение… «Мастера и Маргариту», например. И каждый раз я воспринимал его иначе. То есть, мое кино — которое у меня в голове — меняется с моим возрастом. И то, что я вижу у себя в голове сейчас — это совершенно другое, если сравнивать с тем, что было 20 лет назад. Поэтому, пусть меня поймут правильно, либо читайте книги, либо смотрите кино. Сравнивать одно с другим не надо. Более того, вы же понимаете, что даже с одним и тем же сценарием у каждого режиссера получится свое кино, непохожее на кино другого режиссера, который снимал его по точно такому же, слово в слово, сценарию. Например, давайте представим, что «Вия», помимо всего прочего, снимают также Тарантино, Спилберг, Родригес, Стоун… Вот бы мы тогда посмотрели, что такое «классика»!
— И последний вопрос: что происходит с заявленным два с половиной года назад «Мужским сезоном 2»?
— Этот фильм будет, но поскольку сейчас все силы брошены на «Вий»… Ведь по большому счету, на «Вие», в общей сложности, занято порядка тысячи человек. Получается, что для «Мужского сезона 2» будет нужна еще одна тысяча. Поэтому мы сначала завершим «Вия», а потом уже снимем «Мужской сезон 2». Сценарий и желание есть.
